Поговорим, брат?

Этот маленький рассказ написан после прочтения бурной, но чрезвычайно хаотичной перепалки на сайте Геона. Обсуждаемая тема называлась традиционно…Все бабы сво….Много там чего было написано. Ну а мне, почему то, все привиделось именно так. Ни на что не претендую, никому ничего не советую. Это, собственно, не рассказ даже, просто маленькая зарисовка на тему.



Он медленно сжал громадные кулаки , потом наклонил голову и посмотрел на них так, словно увидел впервые. Разжал, сжал снова. После этого простого движения кулаки, казалось, набухли и стали еще больше. Он с легким удивлением продолжал смотреть. Какие же они большие, все таки , подумалось ему с трудом. Вроде и привык давно, а все же. И не только кулаки, конечно. В зеркале ванной комнаты, расположенном горизонтально, еле помещались чудовищные плечи. Выпуклая, из двух безразмерных полушариев, толщиной сантиметров в десять, грудь, нависала над рельефным прессом. Ну, может, не совсем уж рельефным, может чуток и залило. Но, ептать, при такой то массе, можно себе слегка позволить. Совсем слегка. Рук в зеркале практически не было. Они просто не помещались, слишком для них мало места оставалось. Когда он качал их в зале, окружающие впадали в долго не проходящий ступор. Далеко не у всех ноги такого объема, как его руки. Ну а если о ногах, то, хотя их сейчас тоже не видно, то с ними всегда было все в порядке. Стесняться точно не приходилось. Чрезвычайно трудной задачей было подобрать себе штаны в магазине, потому большую часть времени ходил в спортивных.

Сейчас он стоял в ванной комнате и внимательно рассматривал себя в зеркале. Не только мышцы, но вообще все. Лицо. Глаза. Пытался разглядеть в глазах характер. Всматривался въедливо, как никогда раньше. Что там в них. Поворачивал голову в стороны, рассматривал малейшие черточки. Никогда в жизни так внимательно себя не разглядывал. Словно от того, что он сейчас увидит, зависело нечто чрезвычайно важное для него, просто жизненно необходимое. Да так и было. Он пытался понять. Понять, почему она от него ушла. Пытался, в который уже раз, не в сотый, наверное, и даже не в тысячный. Почему, что было не так? Она всегда говорила, что то, как он выглядит, ей нравится до безумия. Что лучше него выглядеть просто невозможно. Что она любит его именно таким вот - огромным и массивным, как никто. Ну, вот он, пожалуйста, весь здесь. Точно такой же монстр, как и был. А ее нет. Почему, что случилось?

Нет, правда. Он точно такой же, каким был несколько месяцев назад. И внешне и вроде как внутренне. Он искренне не понимал. Ну, вот же это все, точно такое же. Ни прибавилось и ни убавилось. Да, может, он не был утонченной, какой ни будь натурой. Не знал стихов там каких….песен модных, может. В компьютере не очень шарил, изъяснялся не так элегантно. Зато он всегда был человек дела. Все знали, если он сказал, то значит сделал. И все это ценили и уважали. С ним считались все и всегда. Во всех делах. В любых ситуациях он знал, как поступить правильно. А еще он всегда любил ее, нежно и сильно. И верил ей. Даже не так. Он точно, наверняка знал, что она его любит тоже. Она была близка ему до невозможности, практически стала частью его самого. И она балдела от этого, ее пьянило это состояние. Так было всегда, это все видели и все завидовали. Он и сейчас не изменился, все осталось по – прежнему. А вот она его больше не любит.

Еще раз посмотрев на себя в зеркало, он вышел из ванной и побрел в комнату. Сверху на плечи как будто давила мягкая, но тяжеленная невидимая подушка, мешающая движениям. Она заставляла даже его необъятную спину слегка горбиться и подгибать ноги. Походка получалась безвольной, шаркающей. Но он этого не замечал. Не до того было.

Был выходной день, потому спешить некуда. Только в зал, на тренировку сходить. Собственно, только благодаря своим тренировкам он и не потерялся за эти месяцы, не начал бухать, или чего похуже. Хотя, если совсем честно, то пару раз срывался и напивался просто в дупель, в хлам. В те дни было так больно, что не было сил терпеть. За эти несколько месяцев он вообще очень многое узнал о времени и о терпении. Что дни бывают короткие и длинные. А бывают бесконечные. И что те же дни бывают и хорошие, и плохие. А бывают хуже некуда, как сегодня, например. А еще бывают дни, когда боль от потери ее достигает просто немыслимых пределов, когда впору волком выть. И он выл, чтобы хоть малая часть тоски из него вышла. Чтобы хоть чуть стало легче. Чтобы не свихнуться, или вообще не сдохнуть.

Он вдруг осознал, что стоит, опершись руками на стол, и пристально смотрит в окно, точно так же, как смотрел на себя в зеркало ванной. Кажется, стол слегка прогнулся под его руками. Он посмотрел – точно прогнулся, да еще и поскрипывает жалобно. Осталось только мебель еще на хрен переломать до полного счастья. Нет уж. Он и так достаточно дров наломал за это время. Сделал пару шагов вглубь комнаты и лег на диван. Тот привычно – натужно прогнулся и захрипел под ним. Вы что, сговорились все сегодня, что ли? Даже собственная мебель и та против него.

Лучше бы она умерла, вдруг подумал он. Нет, он знал, что так нельзя, что желать смерти людям неправильно. Но все же……Лучше бы она умерла. Наверняка легче бы уже было. Эти мысли были такими мерзкими, такими безвольно – эгоистичными, такими трусливыми, что сами собой навернулись слезы.

Он откинулся на подголовник дивана и провалился в воспоминания.

А воспоминания – вот они, тут же с готовностью накрыли с головой и потащили за собой в никуда. В мельтешащий хаос обрывков видений, моментально сменяющих друг друга, мнущихся, рассыпающихся, поглощающих сами себя…..В мир, который был, и которого не было, в то, что он сам себе уже придумал, и убедил, что это и есть настоящее…..

Память услужливо открывала и открывала ему сотни моментов, тысячи мимолетных подробностей их совместной жизни…..вот тут она смеется….а тут нахмурилась, почему то….снова смеется….и снова….и снова…Она счастлива и беспечна с ним, она хохочет и целует его, она говорит, что он самый лучший на свете, а она самая счастливая изо всех женщин в мире. И он тоже счастлив, он тоже смеется и не знает, не понимает, что счастья осталось так мало, несколько дней всего. Но пока все у них хорошо, пока только любовь между ними, у которой нет, и не может быть конца. И он смотрел и смотрел все это как на киноэкране, и не мог насмотреться. И в голове крутилась и крутилась одна и та же мысль. А может…ну может, все таки…ну почему нет…может еще можно все вернуть…все вернуть обратно. Если лежать вот так и смотреть и смотреть……вдруг все вернется? Ну не может же быть так, что она ушла просто так без причины, и навсегда, не может. И раз все у них было замечательно, значит это еще можно вернуть. Он даже не понимал, насколько глупы и несостоятельны его мысли. Как у ребенка, который очень хочет конфету и думает, что если хорошенько ее себе представить, то она непременно появится под подушкой. Да и не мысли это были. Это всего лишь обрывки счастливых ощущений прошлого и сумасшедшая, безнадежная вера в то, что все не может просто вот так взять и закончиться. Такая любовь, как у них ну никак не могла исчезнуть, не бывает такого на свете.

Ну почему так вышло?! Что пошло не так, чем он не угодил, чего не сделал?

Что вообще произошло!?

А сколько нового он теперь знал о воспоминаниях. Оказывается, чем воспоминание вроде бы добрее и милее, тем больше оно приносит боли. Он не подозревал никогда, но теперь точно знал, что к каждому дорогому воспоминанию приделан острый крючок, вроде рыболовного. И этот крючок другим концом крепится прямо к сердцу, или к чему там еще, он не знал наверняка. Может, к душе, если она есть. И когда ты это воспоминание ….как там…ощущаешь, что ли, оно крючочком этим сердце тебе понемногу разрывает. По капельке. Или душу. Пока забудешься на время, раны зарастают, вроде, но стоит снова вспомнить, как все начинается заново. И сердце рвется снова. Совсем по немногу. По чуть – чуть. И еще чуть – чуть…..и еще…..Интересно, а может такое быть, что сердце порвется все, целиком?

Он повернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Становилось все хуже. Он никак не мог перестать о ней думать. Уж чего только не делал за эти месяцы, кажется. Старался думать о ней всякие гадости, убеждал себя, что так может поступить только распоследняя гадина и сволочь. И даже….он сглотнул….и даже…наверное….она поступает так не впервые…что для нее это нормально, вот так его бросить и уйти. И скольких она еще так побросала…….да и трахается, наверное, с кем попало…..Стоп, вот об этом вообще нельзя…. И все равно ничего не помогало. Как он ни обзывал ее мысленно, каких страшных поступков ей ни приписывал. Не прилипали к ней все эти слова, и обиды на нее, не смотря ни на что, почему то не было. Это как выплеснуть ушат помоев на солнце. И не доплеснешь, и сам в дерьме окажешься. А солнцу…..оно как светило, так и будет светить, нимало ни о чем не заботясь.

Эх, кому ты сейчас светишь, солнышко?

Он даже замычал от нестерпимой боли. Казалось, голова сейчас лопнет. Он сел, охватил ее руками , сдавил, и ждал пока пройдет приступ. Слушай. Ну нет, так нельзя. У любой пытки бывает конец, хватит. Он и так столько выдержал за эти месяцы, что любой другой на его месте просто сдох бы и все. Надо что то решать, именно сегодня. Уже нет сил ходить в зал и делать вид, что все нормально. Улыбаться друзьям, решать какие то вопросы – все это сейчас было таким ненужным для него, таким плоским и нереальным, что он с огромным трудом заставлял себя имитировать нормальную жизнь.

Надо решать сегодня. Прямо сейчас.

Подошел к балконной двери, отдернул штору, открыл дверь и вышел. Облокотился на перила и посмотрел вниз. Ну а что. Двенадцатый этаж. Сразу вдребезги, на фиг. И яма в асфальте еще с полметра. Он представил себе, как это будет, и его передернуло. Нет. Так не пойдет.

Вернулся в комнату и тщательно прикрыл дверь. Подошел к выходу в холл. Направо кухня, налево ванная. Кухня. Газу, может, напустить, а? А что, говорят, не больно совсем. Соседи запах услышат, перекроют, никто не пострадает. А что, может и правда? Конфорки пооткрывал – всего и делов.

И тут ему показалось, что кто то на него смотрит.

Слева, через приоткрытую дверь ванной комнаты на него из зеркала смотрело его же отражение. Такое маленькое издалека и гротескно искаженное. И отсюда казалось, что оно глядит на него с ужасом и отвращением. Его как будто ударили в лицо. Даже сознание прояснилось. Или выплеснули на голову ведро ледяной воды, так что вся кожа пупырышками пошла. Он тряхнул головой. Вот ни хера се….да что это с ним…Огляделся вокруг, как в первый раз. Да-а-а….вот это он придумал, бля….Это ж надо вот так….дойти до такого…

Как обычно, привычно зацепившись плечом за косяк, вошел в ванную. Почти уперся лбом в зеркало и попытался заговорить. Но в горле стоял комок и получился только невнятный хрип. Он откашлялся. - Надо поговорить. Похоже, одному мне не справиться. Нужна твоя помощь.

Значит так. Ты все видел, что здесь было, так? Ну вот. Давай договоримся. Ты никогда и ни за что никому об этом ничего не расскажешь, понял? Никогда и ни за что. Ты меня понял…понял, спрашиваю? Он уперся ладонью в зеркало. Оно в ответ покрылось мелкой сеткой трещинок, которые быстро увеличиваясь, побежали по всему полотну. Кое где вываливались мелкие кусочки. Один, покрупнее, вывалился как раз там, где находилось отражение его лица. На щеке образовался черный провал. От этого он сразу стал походить на Терминатора.

И еще слушай. Если на меня снова накатит….. ну ты понял. Короче. Если снова крышу у меня сорвет, ты обязательно посмотри на меня так, как вот только что смотрел, усек? Нас с тобой всего двое здесь, потому помочь мне больше некому. Да и знать никто больше не должен. Не знаю я как, но твое дело смотреть на меня изо всех сил. Если раз помогло, потом проще будет. Понял меня? Смотри за мной, не переставай.

Ну а теперь к тебе разговор. Да – да, к тебе, комод не доделанный. Смотри на меня. На меня, я сказал!!! Слышь, баран, если ты что то подобное еще хоть раз удумаешь над собой, я вот сейчас прямо письма напишу и отправлю корешам всем. Пусть после твоей поганой смерти почитают. И напишу там, что подох ты как последняя трусливая скотина. И нормальной жизни, значит, просто недостоин, ясно? Ясно, говорю?! Головой кивни, сука….. Вот так, другое дело. И еще. Надо, чтобы ты запомнил. Ничего не было. Ни последних полгода, ни того, что было раньше. Ни-че-го. Сразу, конечно, у тебя не получится, потому начнешь постепенно. Для начала уясни, что совсем не важно, почему она это сделала. Ушла и ушла, какая теперь разница. Главное, что нету ее в твоей жизни. И каждый день тверди, что и не было никогда. Совсем скоро ты в это поверишь, и все, наконец, образуется. Просто живи и все.

Ну а теперь снова ты….в зеркале. Повторяю, чтобы ты никому, совсем никому, понял? Ничего, ни словечка из того, что тут было. Нас тут всего то двое, потому сразу понятно будет, если что….. Твое дело молчать и за мной наблюдать. Вместе мы справимся. Я на тебя рассчитываю. Ты понял?

И ему показалось, что тот, в зеркале, кивнул в ответ и улыбнулся растерянной, но настоящей улыбкой. Мол, понял, ну что ты…не подведу, не сомневайся…

Аж комок снова к горлу подкатил, бля……Ну надо же, в самом деле.



Где то через час он вышел из дома и отправился в зал, на тренировку. Идти было километра полтора, но он решил пешком. Пусть ветерком обдует. Он вдруг сообразил, что видит на улице людей. За своей бедой он совсем ни на что не обращал внимания. А сейчас даже светлее, вроде как, стало. Интереснее все. Запахи разные. Звуки. Собаки, вон, лают где то. Птички, опять же. И он, глядя на все это, и удивляясь себе и своим новым старым забытым ощущениям, широко улыбнулся. И в ответ ему улыбнулась идущая навстречу девчонка. Сопливая совсем, подросток, лет пятнадцать от силы. А все равно приятно. Он махнул ей приветственно рукой и улыбнулся снова.

Он спокойно шагал все дальше от дома, и походка становилась все более легкой и пружинистой, несмотря на всю его огромную массу. Прохожие привычно уступали дорогу. Да и как не уступить – плечи в половину тротуара. Потом оборачивались и смотрели вслед. Вот он идет весь твердокаменный, сложенный из чудовищных мышц парень. И думали про себя. Вот кому везет по жизни. У такого точно никаких проблем быть не может. Его же из пушки в упор не застрелишь, какие проблемы, вы что. Да в него если бульдозер упрется, то попыхтит минуту , и скажет шепотом - да ну его на хрен, делать мне что ли нечего больше – и шмыгнет в ближайшую подворотню. На всякий случай, подальше. Да и проблемы, похоже, сами с его дороги сваливают. Даже самим проблемам проблемы не нужны…….Эх, вот бы нам так…

А он шел и улыбался чему то. Все обязательно будет хорошо.


А в его квартире, на стене в ванной комнате, висело зеркало, все исчерканное трещинами и выщербленное вывалившимися кусочками стекла. И в нем, как забытый портрет, дежурило отражение. На щеке виднелся большой черный провал от вывалившегося кусочка стекла. От этого оно сильно напоминало Терминатора. Сквозь паутину трещин казалось, что оно время от времени вздыхает и покачивает головой. Отражение было на страже. Мало ли что. Вроде бы сейчас и не нужно, но ведь стоит только расслабиться, верно? Ему было приказано присматривать, оно и присматривало. Да и обещало оно, что не подведет. Значит и не подведет.

 

Прочитал. Сильно конечно, бывает накатывало раньше - расставания, примирения. Устаешь от этого. Нельзя пытаться заполнить пустоту в себе другим человеком - это зависимость ни к чему хорошему не приводит. Занимайтесь своими делами, танцуйте на столах, расширяйте бизнес, читайте, занимайтесь в зале - девочки появятся. Уверенность в себе важная штука. На мой взгляд незаменимых людей нет, а ты такой один. пусть где-то эгоистично, но если себя не любить - другой человек тебя тоже не полюбит, и ты его.
И как сказал Габриель Маркес : "Стань лучше и сам пойми, кто ты, прежде чем встретишь нового человека и будешь надеяться, что он поймет тебя"

 

Здравствуйте. Я непременно напишу еще небольшую статью, где буду возражать непосредственно Вам. Не от того, что Вы так во всем неправы, а от того, что Вы так безобразно молоды. Естественно, я Вам завидую, но кое что, думаю, мне немного виднее, чем Вам. Уж очень Вы категоричны. Это естественно, иначе не бывает у молодежи. Я же просто хотел сказать своим рассказом, что подобное может случиться с любым человеком, абсолютно любым. И случиться именно тогда, когда ты меньше всего будешь к этому готов. И кто как себя в такой ситуации поведет, нельзя предугадать ни в коем случае. И потом. Сейчас Вы думаете так, а через десять лет - кто знает. А через двадцать? Жизнь сильно меняет человека, так что, сами понимаете....
Да. И по прежнему Вам спасибо. Именно Вы натолкнули меня на вот этот именно рассказ. Так что по прежнему с уважением к Вам, хоть во многом и не согласен. Надеюсь, Вы не в обиде.

 

раньше тоже в сортире плакал, пока анастрозол не подключил и на вечный не сел.
Ох уж эти гормональные ямы...

 

Ну что же, вероятно, тоже выход)))

 

мудро))) и сильно)))